Пророк Давид, говорит Василий Великий, изображая словом человека совершенного, который желает перейти в жизнь непоколебимую, к важным достоинствам его причисляет и то, чтобы тот не занимался ростовщичеством и взяточничеством – порокам, которые распространились с древних времен.

– Кто серебра своего не отдает в рост и не принимает даров против невинного. Поступающий так не поколеблется вовек (Пс.14.5).

Во многих местах Писания порицается этот грех. Пророк Иезекииль полагает в числе самых важных беззаконий брать взятки и проценты.

– Взятки берут у тебя, чтобы проливать кровь. Ты берешь рост и лихву и насилием вымогаешь корысть у ближнего твоего (Иез. 22.12)

Закон ясно запрещает:

– Не отдавай в рост брату твоему ни серебра, ни хлеба, ни чего-либо другого, что можно отдавать в рост (Втор. 23.19).

В другом месте говорится:

– Лихва на лихву и лесть на лесть, по коварству они отрекаются знать Меня, говорит Господь (Иер. 9:6). А что псалом говорит о городе, который изобиловал множеством беззаконий?

– Посреди его пагуба; обман ростовщиков и коварство не сходят с улиц его (Пс. 54:12). И теперь Пророк отличительною чертою человеческого совершенства принял то же самое, сказав: Денег своих не дающий под проценты.

В самом деле, крайне бесчеловечно, когда один, имея нужду в необходимом, просит взаем, чтобы поддержать жизнь. А другой не хочет довольствоваться возвращением данного взаем. Но придумывает, как извлечь для себя из несчастий убогого доход и обогащение.

Посему Господь дал нам ясную заповедь, сказав:

– Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся (Мф. 5.42).

Но сребролюбец, видит, что человек, борющийся с нуждою, просит на коленях. И как не унижается, чего не говорит ему, тот не хочет сжалиться над тем, поступающим вопреки своему достоинству! Не думает о единстве человеческой природы.

Не склоняется на просьбы, Но стоит, непреклонен и неумолим. Не уступает мольбам. Не трогается слезами, продолжает отказывать. Божится и заклинает сам себя, что у него вовсе нет денег. Что он сам ищет человека, у кого бы занять. И эту ложь утверждает клятвой, своим бесчеловечием приобретая себе недобрую покупку – клятвопреступление.

А как только просящий взаймы помянет о росте – процентах и упомянет залоги, тотчас, опустит брови, улыбнется, иногда помянет и о дружбе своей с отцом его. Назовет его своим знакомым и приятелем и скажет:

– Посмотрим, нет ли где сбереженных денег. Есть у меня, правда, залог одного приятеля, положенный ко мне для приращения. Но приятель назначил за него обременительный рост.

Впрочем, я непременно сбавлю что-нибудь и отдам с меньшим ростом. Прибегая к таким выдумкам и такими речами обольщая и заманивая бедного, берет с него письменное обязательство. И при обременительном убожестве, отняв у него даже свободу, оставляет его.

Ибо, взяв на свою ответственность такой рост, которого платить не в состоянии, просящий на всю жизнь принимает на себя самопроизвольное рабство.

Скажи мне: денег ли и прибыли ищешь ты у бедного? Если бы он мог обогатить тебя, то чего бы стал просить у дверей твоих?

Он пришел за помощью, а нашел врага. Он искал врачевания, а в руки дан ему яд.

Надлежало облегчить убожество человека, а ты увеличиваешь нужду, стараясь отнять и последнее у неимущего.

Как если бы врач, пришедший к больным, вместо того чтобы возвратить им здоровье, отнял у них и малый остаток сил. Так и ты несчастья бедных обращаешь в случай к своему обогащению.

И как земледельцы молят дождя для роста и приумножения семян, так и ты желаешь людям скудости и убожества. Чтобы деньги твои приносили тебе прибыль.

Или не знаешь, что ты более приращиваешь грехи свои, нежели умножаешь богатство придуманным денежным ростом?

Продолжение следует.