Взглянем, возлюбленные, – говорит Преподобный Исаак Сирин, – в душу свою во время молитвы. Есть ли в нас созерцание при чтении стихов, содержащих поучение и молитву? Оно бывает следствием истинного безмолвия. И в то время как бываем в помрачении, не будем смущаться. Особенно если не в нас тому причина. Приписывай же это Промыслу Божию, действующему по причинам, известным Единому Богу.

Ибо в иное время душа наша томится и бывает как бы среди волн. И читает ли человек Писание, или совершает службу, и во всяком деле, за какое ни примется, следуют омрачение за омрачением. Такой человек удаляется от мирного устроения. И часто не попускается ему даже приблизиться к душевному миру. И вовсе не верит, что получит изменение к лучшему. И что будет опять в мире. Этот час исполнен отчаяния и страха. Надежда на Бога и утешение веры в Него совершенно отходят от души. И вся душа всецело исполняется сомнения и страха.

Претерпевшие искушение в этой волне часа темного по опыту знают, какое изменение последует при окончании его. Но Бог не оставляет души в таком состоянии на целый день. Потому что она утратила бы надежду христианскую.

– Вас постигло искушение не иное, как человеческое. И верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так чтобы вы могли перенести. (1Кор. 10.13).

Если же тревожное состояние этого омрачения продолжается более, то вскоре ожидай изменения жизни от среды ее.

А я предложу тебе, человек, и дам совет. Если не имеешь силы совладать собою и пасть на лицо свое в молитве, то накройся с головой и спи, пока не пройдет для тебя этот час омрачения. Но не выходи никуда. Этому искушению подвергаются наиболее желающие проводить житие умное и в шествии своем взыскующие утешения веры.

Поэтому всего более мучит и утомляет их этот час сомнением ума. Следует же за этим с силою хула. А иногда приходит на человека сомнение в воскресении и иное нечто, о чем и не должно нам и говорить.

Все это многократно познавали мы опытом и, к утешению многих, описали борьбу такую.

Пребывающие в делах телесных совершенно свободны от таких искушений. На них приходит иное уныние. Оно известно всякому. И оно по своему действию отличается от таких и подобных им искушений.

Здоровье и уврачевание страждущего им источается безмолвием. Вот утешение для него!

В общении же с другими никогда не примет он света утешения. И уныние это беседами человеческими не врачуется. Оно усыпляется на время, а после того восстает на человека с большей силой. И ему необходимо нужен человек просвещенный, имеющий опыт в этом. Который бы просвещал его и укреплял при всяком случае во время нужды, но не всегда.

Блажен, кто претерпит это, не выходя за дверь. Ибо после этого, как говорят отцы, достигнет он великого покоя и силы.

Впрочем, не в один час и не скоро оканчивается борьба эта. И благодать не вдруг совершенно приходит и вселяется в душе. Но постепенно. И одно сменяется другим – временами искушение и временами утешение. И в таком состоянии человек пребывает до исшествия из жизни. А чтобы совершенно стать чуждым этого и совершенно утешиться, то не будем и надеяться здесь. Ибо Бог благоизволил, чтобы так устраивалась жизнь наша здесь. И чтобы шествующие путем сим терпели это. Богу слава во веки веков! Аминь.