В понедельник Светлой седмицы праздничную службу – Литургию Иоанна Златоуста и Крестный ход вокруг храма возглавил настоятель Богоявленского кафедрального Собора – протоиерей Александр Агейкин.

Святитель Иоанн Златоуст говорит:

– Где твое, смерть, жало; где твоя, ад, победа? Воскрес Христос, и ты низверглся еси. Воскрес Христос, и пали демоны. Воскрес Христос, и радуются Ангелы. Воскрес Христос, и жизнь жительствует.

Воскрес Христос, и мертвый ни един во гробе: Христос бо восстав от мертвых, начаток усопших бысть. Тому слава и держава, во веки веков, аминь!

Пасхальный праздник есть праздник не земли только, но и неба. Ныне радость на земле, ныне радость на небе. И если при обращении одного грешника бывает радость на земле и на небе (Лк. 15.10), то тем более будет радость на небе, когда вся вселенная исторгнута из рук дьявола.

Ныне ликуют Ангелы, ныне радуются Архангелы, ныне Херувимы и Серафимы празднуют с нами настоящий праздник. Они не стыдятся подобных им рабов, но сорадуются нашим благам.

Хотя получена эта благодать от Владыки нами, но удовольствие общее у них с нами. И что я говорю о подобных нам рабах? Сам Владыка их и наш не стыдится праздновать вместе с нами.

Почему же следует сказать, что и Он не стыдится?

– Очень желал, говорил Он, Я есть с вами сию пасху (Лк. 22.15). А если Он возжелал праздновать вместе с нами Пасху, то – очевидно – праздновать и Воскресение.

Итак, когда радуются Ангелы и Архангелы, и Владыка всех небесных сил празднует вместе с нами, – какой может оставаться еще повод к печали?

Никто из бедных пусть не унывает по причине своей бедности. Потому что это духовный праздник. Никто из богатых пусть не превозносится богатством. Потому что от денег нисколько не может увеличиться радость этого праздника.

На праздниках мирских, житейских, где бывает великое невоздержание, где обильная трапеза и объедение, где бесчинство и смех, где всякая сатанинская роскошь, там по справедливости бедному бывает грустно, а богатому весело. Почему? Потому, что богатый устраивает обильную трапезу и более наслаждается роскошью, а бедному бедность препятствует показать такую же пышность.

А здесь нет ничего подобного. Одна трапеза для богатого и для бедного. Богат ли кто, он не может прибавить ничего к этой трапезе. Беден ли кто, он при своей бедности нисколько не меньше может участвовать в предложенном, потому что это – Божественная благодать.

И что удивляешься ты, если одна и та же трапеза и для богатого и для бедного? Для самого царя, носящего диадему, облеченного в багряницу, которому вручена власть над землей, для этого царя и для бедняка, просящего милостыни, предлагается одна и та же трапеза.

Таковы дары Владыки. Он допускает к участию в них, сообразуясь не со знатностью, а с произволением и образом мыслей.