– Можно быть в числе христиан и не быть христианином. Это всякий знает, – пишет Феофан Затворник в книге «Путь ко спасению».

Если кто-нибудь именуется христианином и принадлежит к Церкви Христовой, то это еще не окончательный признак истинной жизни во Христе.

– Не каждый, говорящий Мне: Господи, Господи, войдет в Царствие (Мф. 7, 21).

– Ибо не все те Израильтяне, которые от  Израиля (Рим. 9, 6).

Надо нам выяснить, когда и как начинается истинно христианская жизнь.

Это необходимо  для того, чтобы видеть, положено ли в нас начало этой жизни, и в случае если не положено, узнать, как положить начало.

Есть момент, и момент весьма заметный, четко видимый в течение жизни нашей, когда кто начинает жить по-христиански.

Это момент, когда в человеке начинают преобладать отличительные черты жизни христианской.

Христианская жизнь есть ревность и сила пребывать в общении с Богом деятельным.

По вере в Господа нашего Иисуса Христа. При помощи благодати Божией. Исполнением святой воли Его. Во славу пресвятого имени Его.

Существо жизни христианской состоит в Богообщении о Христе Иисусе Господе нашем. В Богообщении, вначале обычно сокровенном, не только от других, но и от себя. Видимое же, или ощущаемое внутри нас, свидетельство о жизни христианской есть жар деятельной ревности.

Ревности, исключительно о богоугождении, с полным отвержением и ненавистью ко всему тому противному.

Когда начинается такой жар ревности, тогда полагается начало христианской жизни. И в ком он постоянно действует, тот живет по-христиански.

На этой отличительной черте надо остановить немного подробнее наше внимание.

– Огонь пришел Я низвести на землю, – говорит Спаситель, – и как желал бы, чтобы он уже возгорелся (Лк. 12, 49).

Это говорит Он о христианской жизни, и говорит потому, что видимое ее свидетельство составляет зажигаемая в сердце Духом Божиим ревность о богоугождении, похожая на огонь.

Ибо как огонь снедает то вещество, в котором внедряется, так и ревность о жизни по Христе снедает душу, которая восприняла ее.

И как во время пожара пламя охватывает все здание, так и воспринятый огонь ревности объемлет и наполняет все существо человека.

В другом месте Господь говорит: Всякий огнем осолится (Мк. 9, 49).

И это – указание на огонь духа, ревностью проникающего все существо наше.

Как соль, проникая разлагаемое вещество, предохраняет его от гниения, так и дух ревности, проникая все наше существо, изгоняет грех, растлевающий нашу природу и в душе, и в теле, из всех даже малейших его укрытий, и тем спасает нас от нравственной порчи и растления.

Апостол Павел заповедует: Духа не угашать (1 Фес.5, 19), в усердии не ослабевать, духом пламенеть (Рим.12, 11), — заповедует это всем христианам, чтобы помнили, что горение духа, или неослабное усердие, есть неотъемлемое свойство христианской жизни.

В другом месте о себе говорит апостол Павел:  Забывая заднее, простираясь вперед, стремлюсь к цели, к почести вышнего звания Божия во Христе Иисусе (Флп.3, 13-14).

И другим внушает: так бегите, чтобы получить (1Кор. 9,24).

Значит, в жизни христианской, вследствие жара ревности, есть некоторая быстрота и живость духовная, с которою берутся за дела богоугодные, попирая себя и охотно принося в жертву Богу всякого рода труды, без жалости к себе.

Утверждаясь на таком понятии, легко заключить, что холодное исполнение уставов Церкви, как и регулярность в делах, устанавливаемая расчетливым рассудком, исправность, степенность и честность в поведении еще не решительные указатели, что в нас истинно христианская жизнь.

Все это хорошо, но коль скоро не носит в себе духа жизни о Христе Иисусе, не имеет никакой перед Богом цены.

Такого рода дела будут, тогда как бы бездушные истуканы. И часы хорошие идут исправно; но кто скажет, что в них есть жизнь?!

Так и тут: часто имя только имеют, что живые, будучи на деле мертвы (ср.: Апок.3, 1).

Эта добропорядочность поведения больше всего может вводить в обольщение. Истинное значение действий зависит от внутренних расположений, в которых возможны значительные уклонения от существенной правды при делах правых.

Как, удерживаясь внешне от дел греховных, можно питать к ним привязанность или наслаждение в сердце, так и делая дела правильные внешне, можно не иметь к ним расположения сердечного.

Только истинная ревность как добро хочет совершать во всей полноте и чистоте, так и грех преследует до малейших его оттенков.

Добра ищет она как насущного хлеба, с грехом поступает как с врагом смертельным.

Враг врага ненавидит не только в лице его собственном, но ненавидит родных его и знакомых. Даже вещи его, цвет ему любимый, вообще все, что сколько-нибудь напоминает о нем.

То же и ревность о богоугождении истинная: преследует грех в малейших о нем напоминаниях или намеках; ибо ревнует о решительной чистоте. Не будь этого, сколько нечистоты может залечь в сердце!