28 августа мы отмечаем праздник Успения Пресвятой Богородицы. Если название нынешнего праздника взять в прямом, буквальном смысле, то это будет торжественное воспоминание тихого, мирного сна, в котором Пресвятая Дева окончила Свое земное поприще и перешла в блаженную вечность.

Умереть для некоторых людей значит только спокойно заснуть. Вот истинное совершенное бессмертие!

А какова смерть других и большей части людей? Какими ужасами она окружается, какое зрелище представляет живым?

Мы видим кончину ближних, мы сами умрем. А понимаем ли, что в час смерти происходит в состоянии самого умирающего? Чем сопровождается шаг его в вечность?

Вот наступает последний час человека в этом мире. Болезнь, приблизившая его к смерти, уже прекратилась; она подорвала основы телесного организма и сделала его уже неспособным к дальнейшей деятельности в настоящем его виде. И тело уже не служит духу.

Тогда жизнь души начинает отторгаться от частей и органов тела, к которым была прирожденной и в которых до этого действовала.

Судорожные движения и необычайные сотрясения показывают, как усиленно, как жестоко это отрешение души от тела. А чем крепче организм, чем сильнее была привязанность духа к телу, тем сильнее эти сотрясения. Потому что тем более силы нужно духу, чтобы оторваться от тела. Как страшно уже это одно зрелище!

Но тут не одни телесные страдания. Трепещет душа, чувствуя свое невольное, быстрое приближение к вечности. В трепете она силится, как будто остановиться на этом страшном пути. Она порывается как бы уклониться от тех ужасов, какие ее ожидают. Или овладеть собой и этими самыми ужасами, чтобы спокойнее и смелее пройти.

Но эти порывы, подавляемые более и более приближающеюся смертию, производят только то невыразимое возбуждение и раздражение всех сил и чувств души, которые кладут еще более страшную печать на лицо и на все состояние умирающего человека.

Да, в час смерти овладеть собою и самим путем смертным и всеми его ужасами, какая эта невыразимая задача!

И мы не думаем, чтобы тут помогла та отчаянная храбрость, которая, мало думая о жизни и смерти, а еще менее о вечности, смело несется на встречу смерти. Эта храбрость слепа и потому так отважна только до момента самой смерти. А в момент смерти душа прозревает. И скажи мне ты, смелая душа, будешь ли ты также смела пред тем, что тогда увидишь?

Есть, однако же, кончина без ужасов предсмертной борьбы. Душа отходит мирно, конечно не без смущения и телесных страданий. Это душа чистая, добрая, кроткая.

Ясность, самосознание, чистота и тихость чувств, глубокая вера и преданность Богу, отличавшие ее при жизни не оставляют ее и в час смерти.

Она владеет собой. Внутренняя светлость ее рассеивает пред нею мрак и страх смертного пути.

И, всецело вручая себя Богу, она с тихой покорностью отдается последним волнам житейского моря, прибивающим ее к берегам вечности.

В этом чудном мире дух человека, ничем не стесняемый, и силой своей духовной природы, и неодолимою силою притяжения сродного ей мира, летит, летит все далее и далее. До той степени, до какой могут достигать его духовные силы. И весь поразительным для него образом изменяется.

Тот ли это дух, который жил в человеке на земле, дух ограниченный и связанный плотью? Едва заметный под массой тела. Всецело телу служащий и порабощенный. Так что без тела, по-видимому, и жить и развиваться не мог. Тот ли это дух немощный, с таким трудом развивавший здесь и не широкие свои помыслы, и не глубокие чувства, и не сильные стремления? Дух, так часто и легко падавший под бременем чувственности и всех условий земной жизни.

Тот ли это дух, в котором и добро было большею частью только в семени. И зло скрывалось глубоко, так что он почти не сознавал сам в себе ни того, ни другого. И так было в нем все не твердо и перемешано, что и добро побеждалось злом, и во зле проглядывало иногда добро, и нередко являлось одно под видом другого.

И добро и зло раскроются во всей полноте и силе. Добро будет развиваться со всей свободой, которой здесь не имело. Обнаружит все свое внутреннее достоинство, здесь большею частью сокрытое, неузнаваемое и не ценимое. Весь свой внутренний свет, здесь всячески затемняемый. Все свое блаженство, здесь не постигаемое и подавляемое разнообразными скорбями жизни.

И понесется эта душа, всей силою своего природного, нравственно развитого и добродетельно возвышенного стремления ввысь. В высшие области того мира, туда, где в бесконечном свете живет Источник и Первообраз всякаго добра. В сообщество светлых, чистейших существ и сама сделается таким же чистым, светлым, блаженным существом.

Беспредельная любовь будет соединять ее с Богом. С Ангелами и подобными ей душами.

Она будет уже во веки тверда в своем добре. И никакое зло, ни внутреннее, ни внешнее, не может уже поколебать ее. Ни изменить ее, ни повредить ее блаженному состоянию

Но и не праздно будет душа жить и наслаждаться своим добром и блаженством. Она будет действовать своим уже ничем не затемняемым, не заблуждающимся, а просветленным умом. В созерцании и постижении тайн, здесь неразгаданных и неизвестных. Тайн Бога, мироздания. Себя самой и вечной жизни. Будет действовать всею силой уже ничем не стесняемых и не повреждаемых чувств сердца. В развитии свой новой, высшей жизни. Будет действовать всею крепостью своих духовных, ничем неудержимых и не развлекаемых в разные стороны, стремлений воли. По пути указанному ей судом высшей правды и любви. К целям определенным в предвечных идеях Царствия Божия.