28 августа 1832 года в Успенском Соборе Московского Кремля Святитель Филарет (Дроздов), которого называли российским Златоустом, произнес праздничную проповедь. Как всегда, его слова были и необычными и мудрыми.

– У гроба Пресвятой Девы Марии, Церковь поставляет нас ныне в благочестивое созерцание. Ибо чтo такое церковный праздник, если не благочестивое созерцание, в котором дух отдыхает от труда плоти, и собирает силы для работных дней жизни?

Чтo же видим, быв поставлены у гроба Пресвятой Девы? Зрелище необыкновенное!

Обыкновенно до гроба – свет и ясность, далее гроба – мрак и неизвестность: но здесь совсем напротив. До гроба – какое высокое достоинство и добродетель, в какой глубокой тайне и безвестности!

Далее гроба – какой свет и слава, какое торжественное воздаяние достоинству и добродетели!

Не много нужно труда для изъяснения, что нравственное достоинство Преблагословенной Девы Марии должно признавать беспримерно высоким. Это видно само собой из достоинства служения, в которое она избрана и возведена. Если бы нашлась добродетель выше, нежели Её: то была бы несообразность в том, что Она преимущественно избрана быть жилищем, престолом, Материю Бога Слова.

Но в судьбах и делах Божиих несообразности быть не может. Следственно, как верно то, что Мариам есть «благословенная в женах», то есть, благословенная высочайшим благословением перед всеми прочими женами: так же верно и то, что добродетель Её есть высочайшая, чистейшая, совершеннейшая. Хотя, впрочем, Она чиста и совершенна помощью того же Христа, Который соделался наградою Её чистоты и совершенства.

Но посмотрите, насколько знают, как видят достоинство Мариам прежде гроба Её.

Кому лучше было знать Ее, как не тому, кто удостоен был доверенности хранить сие сокровище мира, сию запечатленную сокровищницу Неба? Но Иосиф вначале так мало знал, сколь высоко должно чтить Ее, что почитал даже возможным «обличить» Ее, хотя и не хотел того.

Иосиф готов был повергнуть бесценное сокровище, если бы оно не было надежнее оберегаемо более просвещенными хранителями – Ангелами.

– Не желая огласить Ее, хотел тайно отпустить Ее. Но когда он помыслил это, – се, Ангел Господень явился ему (Мф. 1. 19-20).

О дивно-молчаливая Дево! Не ближе ли было Тебе самой известить Иосифа о том, о чем, наконец, известил его Ангел? Почто ждала Ты дальнего вестника с неба? Почто не спешила на помощь праведнику, почти впадшему в несправедливость?

Без сомнения для того, да не явишься людям, с Твоею добродетелью, с Твоею благодатию, с Твоим достоинством, но единственно Отцу Твоему небесному, Иже в тайне.

Тайну высокого достоинства Девы Богородицы более или менее открывали Ангелы, звезда, волхвы, пастыри, Симеон. Но Ангелы возвратились на небо. Волхвы на Восток. Звезда скрылась. Симеон с миром отпущен из мира сего. Свет Вифлеемской славы потушен гневным дыханием Ирода и кровью младенцев.

Мария скрывалась то в Египте, то в Назарете, а Её достоинство и знаменитость – в Её сердце.

– А Мария сохраняла все слова сии, слагая в сердце Своем  (Лк. 2. 19).

Пришло время, когда слава премудрости и чудотворений Сына Мариина просияла в Иудее и Галилее. Надлежало бы отблеску славы Сыновней вскоре озарить и лицо Матери. Однажды нечаянно показалось, что это начинается. Другая, может быть мать, или сильно желающая быть матерью, живее других вообразила счастье Матери благословенной. И всенародно предалась восторгу, который побуждал ее прославлять Иисуса, и вместе с Ним Его Матерь.

– Одна женщина, возвысив голос из народа, сказала Ему: блаженно чрево, носившее Тебя, и сосцы, Тебя питавшие! (Лк. 11. 27). Но приметьте: она говорит неопределенно. Ублажает чрево и сосцы, а не произносит имени Той, Которую прославляет. Почему? – Без сомнения потому, что не знает Её ни в лице, ниже по имени.

Другие знали Мариам и в лицо и по имени: потому что не могли не знать сего. И, несмотря на это оставались в самом странном о Ней неведении. Послушайте, чтo говорят сограждане и соседи Иисуса и Марии.

– Откуда у Него такая премудрость и силы?  Следственно, они слышат премудрость Иисуса, видят чудеса Его, признают их, и побуждаются ими узнавать все, чтo до Него касается.

– Не плотников ли Он сын? Не Его ли Мать называется Мария (Мф. 13. 54-55)?

Видите, они не умеют даже сказать: Иосиф, сын Давидов, Мария, дщерь Давидова. Они знают только то, чтo в глазах: что Иосиф – ремесленник, что Мария есть – Мария. Как же не знают они даже того, чтo евреи так заботливо старались знать и о себе, и о других? Как не знают рода и происхождения Марии?

Не иначе можно объяснить это, как тем, что Пресвятая Дева, не желая ни в чем являться людям, не ища никакого человеческого утешения, не хотела и того, чтобы в уничижении бедности Своей утешать Себя перед людьми достоинством Своего рода. И потому не делала гласным Своего происхождения так же, как Своей добродетели и благодати.

Но чтo уже дивиться тому, что чужие, дальние ли то, или ближние, долго не дают славы Той, Которую должны ублажать все роды (Лк.1:48)? Сам Сын Её, – усомнился бы я сказать, если бы можно было усомниться пересказывать сказанное самою Истиною, – Сам Сын Её, повидимому, не решается дать Ей перед людьми славу, подобающую матери. И Он является как бы не знающим, или не желающим знать Ее.

– Кто есть Мати Моя (Мф. 12. 48)? Вопрошает Он. Как бы ищет, кому даровать имя, честь и славу Своей Матери, умалчивая о Той, Которой Его рождение дало право на сии отличия.

– Матерь Моя и братья Мои суть слушающие слово Божие и исполняющие его (Лк. 8. 21).

Говоря таким образом, Господь не отчуждает Матери Своей по плоти: поскольку слышит слово Божие паче других Та, Которая услышала его прежде других. И творит его деятельнее других. Та, Которая сотворила Ему достойную обитель во чреве Своем.

Но, во-первых, Господь возвышает Своим изречением слушающих и творящих слово Божие, и возбуждает к сему спасительному деланию. Во-вторых, и Он, в приведенном изречении, сообразуется с собственным правилом Своей Матери, чтобы не являться людям. Насколько можно уклоняться от славы человеческой, ища славы Божией. И Он медлит, отлагает явить человекам всю честь и славу Той, Которая есть честнейшая Херувим и славнейшая без сравнения Серафим.

Идем далее поприщем земной жизни Иисуса и Марии: тоже повсюду. Где наиболее является слава, там отнюдь не является Мария. Как например, при торжественном входе Господнем во Иерусалим.

А если где является Матерь Господня, там не слава Ее встречает, как например:

– При кресте Иисуса стояли Матерь Его и сестра Матери Его (Ин. 19.25).

Последуем за Распятым, через дверь гроба, в область славы Воскресшего. Уже не первый только, но и последний по вере ученик Его славит Его Божество:

– Господь мой и Бог мой! (Ин. 20.28) Уже за славою Господня Воскресения следует новая Божественная слава Вознесения Его на небо.

Ищу человека, действия, слова, в котором бы, хотя теперь, явилась слава Матери Господа моего (Лк. 1.43). Которую, правда, еще очень рано, только без свидетелей, и без последствий возвещала праведная Елисавета: ищу и — не нахожу.

– Все они единодушно пребывали в молитве и молении, с некоторыми женами и Марией, Матерью Иисуса (Деян. 1.14).

Какое неожиданное повествование! Не только после апостолов, но даже после неких неизвестных жен, едва, наконец, вспомнили наименовать Марию Матерь Иисусову. Чтo это такое? Неужели повествователь не довольно чтит Матерь Божию?

Сохрани Бог допустить такую мысль, оскорбительную не только для Пресвятой Девы, но и для святого Евангелиста Луки! Чтo ж это значит? То, что святой Лука так пишет в книге Деяний Апостольских, как вела себя Пресвятая Дева между апостолами. А Она, хотя, по высоте благодати, в духе, невидимо председательствовала в соборе Апостолов, – по смирению сердца, во плоти, видимо, не допускала до Себя никакой славы. Не употребляла никаких преимуществ. Поставляла Себя в ряду с прочими женами, учила их Своим примером тому, чему после учил их апостол Павел словом: жены ваши в церквях да молчат (1Кор. 14. 34).

– Жена в безмолвии да учится со всяким покорением. А учить жене не позволяю. (1Тим. 2. 11-12).

Желал бы я, чтобы в сей священный пример пристально всмотрелись наши чуждающиеся братия. Которые, прежде суда Христова, осудив без разбора всякое священство, и за то, наказав сами себя произвольным лишением священства, к довершению беспорядка, поручают начальствовать у себя в общественном Богослужении девам. Без сомнения, не мудрым, а юродивым! Ибо какая дева, кроме юродивой, дерзнет принять на себя в Церкви то, к чему не дерзала приступать Пресвятая Дева Богородица?

Теперь посмотрим на другое, необозримое по пространству, но уже удобозримое по светлости, поприще, которое открылось для Пресвятой Девы Её успением.

Как скоро сие совершилось: собор апостолов, как говорит благочестивое предание, отовсюду собран Духом Божиим, чтобы не столько оплакивать, сколько праздновать Её погребение.

Как прежде неверие Фомы обращено в доказательство достоверности Воскресения Христова: так теперь умедление Фомы обращается в средство к прославлению вознесения Богоматери. Еще сокровенного, как сокровенна была жизнь Ея на земли. Восприняв славу Божию на небесах, с сего времени Она не отвергает и человеческой славы на земли. Прежде неугодной для Её смирения, теперь полезной и благотворной для живущих на земле.

Слава Её имела и своих врагов, подобно как и слава Христова. Но в этом-то наипаче является Божественная сила благодати, что враги служат ей не столько препятствием, сколько средством к достижению ея целей.

Чтo произвели еретики, которые так и хитро и дерзновенно усиливались похитить у Пресвятой Девы Марии высокое наименование Богородицы? То, что Православная Церковь, остерегаясь от их лукавства и дерзости, стала еще ревностнее прежнего прославлять Пресвятую Богородицу. От чего нет теперь в Церкви ни одного дня, ни одного Богослужения, которые бы не были преукрашены Её Божественною славою.

И это не есть простой перекор слов православных против еретических, но действительное сражение духовных сил и совершенная победа силы Христовой над силой Его противников.

Ибо славящие уста утомились бы в продолжение веков, если бы, на глас молитв и славословий, не посещала верующих Пресвятая Богородица Своею могущественною помощью. Принося душам Христа с Его благодатью, подобно как Она является носящею Его на руках, в наших священных изображениях.

– Радуйся благодатная! Слава Твоя Боголепная Богоподобными сияет чудесами!