БАТЮШКА СЕРАФИМ САРОВСКИЙ. О ПРАВОСЛАВИИ
Был поучительный случай с одной женщиной, которая трехлетней сиротой была взята на воспитание старообрядцами вместо дочери. После их смерти она сначала ушла в общину, а потом начала странствовать и ходить по старцам.
Все хотела, чтобы меня, грешную, поучили, как душу спасти. Было и недоумение у меня. О благодетелях своих все потом сомневалась: Можно ли мне их по-православному поминать?
Так она дошла до Сарова. Молва о батюшке Серафиме ходила уже по всей Руси.
– Смотрю, народ собирается идти куда-то. Спрашиваю. Говорят, что идут в пустыньку к отцу Серафиму. Хотя и крепко я с дороги устала, но тут и отдохнуть позабыла, пошла себе с другими, все старца хотелось поскорей повидать. Минув монастырь, пошли мы лесною тропою. Прошли версты две: кто посильнее -вперед, а я поотстала, иду себе тихонько сзади. Смотрю, в стороне старичок, седой такой, сухонький, сгорбленный, в белом халате сучки собирает.
Подошла спросить: Далеко ль до пустыньки отца Серафима? Старец, положив вязанку свою, посмотрел на меня ясным взором своим и тихо спросил: На что тебе, радость моя, Серафим-то убогий? Тут только поняла я, что вижу самого старца, и повалилась в ноги, стала просить его помолиться о мне, недостойной.
– Встань, дочь Ирина! – молвил подвижник и сам нагнулся меня приподнять. – Я ведь тебя поджидал. Не хочу, чтобы уставши даром прошлась.
Удивленная, что впервые видя зовет он меня по имени, я от ужаса вся затрепетала. Не могла и слова промолвить, только взирала на его ангельский лик.
Отец Серафим сложил персты ее по-православному и сам перекрестил ее ими.
– Крестись так, крестись так: так Бог нам велит. Потом, помолчав немного, продолжал: а за благодетелей, если копейка случится, подавай помянуть на проскомидии, не сомневайся – не грех!
Благословил меня, дал приложиться к висевшему на его груди медному кресту, пожаловал из котомочки своей и сухариков.
– Ну, теперь, – говорит, – иди себе с Богом! И сам поспешно ушел от меня в лес. А я побрела назад в монастырь. Спутники же мои долго ходили, но старца не видели, да и мне не верили, когда говорила им, что видела.
Но если отец Серафим говорил о превосходстве Православия перед старообрядчеством, то тем более он считал его выше католичества.
Убеждал он, – пишется в Дивеевской летописи, – твердо стоять за истину догматов Православной Церкви, приводя в пример блаженного Марка Ефесского, явившего непоколебимую ревность в защите Восточно-кафолической веры на соборе во Флоренции. Сам предлагал разные наставления о Православии, изъясняя, в чем оно состоит, что оно одно содержит в себе истину Христовой веры в целости и чистоте, и как надобно защищать его. Особенную любовь и почитание отец Серафим имел к тем Святителям, которые были ревнителями православной веры:
Клименту, папе римскому, Иоанну Златоусту, Василию Великому, Григорию Богослову, Афанасию Александрийскому, Кириллу Иерусалимскому, Епифанию Кипрскому, Амвросию Медиоланскому и им подобным, называя их столпами церкви. Жизнь и подвиги их он приводил в пример твердости и непоколебимости в вере. Любил говорить о Святителях отечественной Церкви – Петре, Алексии, Ионе, Филиппе, Димитрии Ростовском, Стефане Пермском, Преподобном Сергии Радонежском и других российских угодниках Божиих, поставляя жизнь их правилом на пути ко спасению.
Жития святых и творениях многих Отцов Церкви, он так твердо знал, что на память пересказывал из них целые отделения.
Из книги Митрополита Вениамина (Федченкова) «Всемирный светильник». Продолжение следует.
