26 (13) ноября Святая Церковь празднует память Великого учителя Церкви – Святителя – Иоанна Златоустого.

Никто, как он не мог просветить и, главное утешить народ своими проповедями.

Святитель Феофан Затворник советовал каждый день прочитывать хоть малые отрывки из его творений, уверяя, что в них таится бездна мудрости.

Претерпев страшные гонения, клевету от врагов и скорбь от нестроений в Церкви, он и сам не унывал, и мог облегчить другим печаль. В то время, как и сейчас, многим казалось, что корабль Церкви тонет.

В своих письмах из ссылки к диакониссе и своей духовной дочери Олимпиаде мудрый Златоуст показывает, как нужно относиться к волнениям, настигающим корабль Церкви.

– Хочу излечить рану твоего уныния и рассеять мысли, собирающие это облако скорби. Что, в самом деле, смущает твой дух, почему ты печалишься и скорбишь?

Потому, что сурова и мрачна эта буря, которой подверглись Церкви? Потому, что все превратила она в безлунную ночь и день ото дня все более усиливается, причиняя тяжкие кораблекрушения? Потому, что приближается гибель Вселенной?

Знаю это и я, да и никто не будет прекословить этому. Если желаешь, я изображу даже тебе и картину того, что теперь происходит, чтобы сделать для тебя более ясными настоящие печальные события.

Мы видим, что море бурно вздымается от самого дна, Одни корабельщики плавают по поверхности вод мертвые. Другие ушли на дно.

Корабельные доски разваливаются, паруса разрываются, мачты разламываются, весла повыпадали из рук гребцов. Кормчие вместо того, чтобы стоять у руля, сидят на палубах, обхватив колени, и только рыдают. Громко кричат, плачут и сетуют о своем безысходном положении.

Они не видят ни неба, ни моря, а повсюду лишь такую глубокую, беспросветную и мрачную тьму, что она не позволяет им замечать даже и находящихся вблизи.

Слышится шумный рокот волн, и морские животные отовсюду устремляются на пловцов.

Но до коих пор, впрочем, гнаться нам за недостижимым? Какое бы подобие не нашел я для настоящих бедствий, слово слабеет перед ними и умолкает. Впрочем, хотя я и вижу все это, я все-таки не отчаиваюсь в надежде на лучшие обстоятельства, помня о Том Кормчем всего этого, который не искусством одерживает верх над бурей, но одним мановением прекращает волнение моря.

Если же Он делает это не с самого начала и не тотчас, то потому, что таков у Него обычай: не прекращает опасностей вначале, а тогда уже, когда они усилятся и дойдут до последних пределов. И когда большинство потеряет уже всякую надежду. Тогда-то Он, наконец, совершает чудесное и неожиданное спасение. Проявляя и собственное Свое могущество и приучая к терпению подвергающихся опасностям. Итак, не падай духом!

Ведь одно только страшно, одно искушение, именно только грех. И я не перестаю до сих пор напоминать тебе это слово, все же остальное – басня. Укажешь ли ты на козни или на ненависть, или на коварство, на ложные доносы или бранные речи и обвинения, на лишение имущества или изгнание. Или заостренное оружие, или морскую бездну, или войну всей Вселенной. Каково бы все это ни было, оно временно и скоропреходяще. И имеет отношение только к смертному телу и нисколько не вредит трезвой душе.

Поэтому и блаженный апостол Павел, желая показать ничтожность радостей и печалей, приключающихся в настоящей жизни, разъяснил все одним изречением:

– Ибо видимое временно (2Кор. 4,18).

Итак, зачем тебе бояться временного, протекающего подобно речным потокам? Потому что таково наше настоящее – все равно, будет ли оно радостно или печально.

Другой же пророк Исайя все человеческое счастье сравнил не с травой даже, а с другим, более ничтожным веществом, назвав все вместе цветом травы. И счел этим цветом не часть только счастья, например, только богатство, или только роскошь. Или обладание властью, или почести.

Но все, что у людей считается славным, объединив одним именем «славы», уподобил затем траве.

– Всякая слава человека, яко цвет травы, всякая плоть – трава, и вся красота ее как цвет полевой (Ис. 40,6).

Однако ужасно и тяжело, скажешь, несчастье. Но смотри, как и оно, в свою очередь, приравнивается пророком к другому образу и относись с презрением и к нему.

Уподобляя поношения, оскорбления, укоризну, насмешки со стороны врагов и злые замыслы – обветшавшей одежде и изъеденной молью шерсти –  пророк говорил:

– Не бойтесь поношения от людей, и злословия их не страшитесь, потому что состарятся как одежда, и будут изъедены, как шерсть молью (Ис. 51,7-8). Итак, пусть не смущает тебя ничто из того, что происходит. Перестань звать на помощь то одного, то другого, и гнаться за тенями (а такова человеческая помощь).

Но призывай непрестанно Иисуса, Которому ты служишь, чтобы Он только благоизволил – и все бедствия прекратятся в один миг.

Если же ты призывала, а бедствие не устранено, то таков у Бога обычай: не сначала – я повторю то, сказал выше – удаляет бедствия, но когда они достигнут наибольшей высоты, когда усилятся, когда враждующие изольют почти всю свою злость – тогда, наконец, все сразу изменяет Господь в состояние тишины и производит неожиданные перемены.

Он может произвести не только те блага, каких мы ожидаем и надеемся получить. Но и гораздо большие, и бесконечно ценнейшие. Поэтому и апостол Павел говорит: обратись к Тому, Кто может сделать несравненно больше всего, чего мы просим, или о чем помышляем (Еф. 3,20).