Вопрос о Русской идее, которая могла бы объединить народ, возник не сегодня. Но именно сейчас, в период идейного кризиса, он стоит крайне остро.

Известный московский доктор, профессор кардиолог, председатель Общества православных врачей, автор многих книг и публицистических статей, телевизионных передач Александр Викторович Недоступ работает над изучением этой темы уже несколько лет. Результатом исследования истории различных формулировок Русской идеи стала публикация его работ в крупнейших газетах и журналах.

Теперь мы можем представить ход исследования автором важного вопроса и попытку ответа на него в нескольких статьях на сайте Богоявленского Собора.

– Ситуация сложилась парадоксальная. Четкого представления о том, что такое Русская идея, не существует. Тем более не существует самой формулировки русской идеи, принятой обществом. При всем том само понятие – Русская идея – известно 155 лет.

В 1861 году Федор Михайлович Достоевский ввел его в литературно-публицистический оборот. Спустя 30 лет его повторил Владимир Соловьев.

О русской идее впоследствии писали Н.А. Бердяев, И.А. Ильин, Л.П. Карсавин, Ф.А. Степун, В.В. Розанов. Упоминали о ней и многие другие русские философы, историки, публицисты и политики, включая и современных авторов.

Парадоксальным сочетанием общеизвестности понятия и его ускользающего четкого смысла мы обязаны автору самого термина Федору Михайловичу Достоевскому. С самого начала выражение Русская идея имело некоторую аморфность, приблизительность, если угодно, беллетристичность.

Вместе с тем, оно затрагивало какие-то сокровенные струны русской души и поэтому осталось в истории и до сих пор будоражит наше сознание.

Все упомянутые выше авторы, размышлявшие о русской идее, продолжали многовековую традицию осмысления глубинных основ оправдания и устроения русского бытия. Вспомним «Слово о законе и благодати» митрополита Илариона. Концепцию Третьего Рима псковского монаха Филофея.

И уже совсем близкую триаду: Православие, Самодержавие, Народность графа С.С. Уварова.

Причиной оживления интереса к русской идее в последние двадцать пять лет, несомненно, является переживаемый Россией очередной исторический катаклизм. Который вновь, с еще большей силой, чем в конце XIX – начале XX века поставил перед Россией вопрос: кто мы? куда мы идем? Каков смысл нашего бытия?

В известной степени этому способствовало официальное изъятие из обращения государственной цели – построения коммунизма как конечного смысла бытия. Хотя в коммунизм уже и так мало кто верил.

Стремясь создать какую-то новую государственную идеологию взамен отмененной и, видимо, смутно догадываясь, что в России обещание высокого уровня потребления как конечной цели существования не пройдет, организаторы «перестройки» и «реформ» даже объявили в середине 1990-х годов конкурс на лучшую национальную идею. Но из этого, как мы знаем, ничего не вышло.

Повторяем, независимо от призывов начальства, осознание глубокой необходимости создания современной русской идеологии, руководствуясь которой мы можем продолжать свой исторический путь, в обществе, несомненно, созрело.

Доктор философских наук из Нижнего Новгорода В. Мишин, процитировав А.С. Панарина: Если каждое государство нуждается в идеологии, то Россия в ней нуждается трижды, – пишет:

– Идеология нужна России в качестве маяка, указывающего путь ее спасения не только от наступающего кризиса, но и от очевидной катастрофы безыдейности (от слова «идея») существования.

– Чтобы жить в историческом пространстве, – вторит ему Александр Молотков, – большому народу нужен духовный потенциал национальной идеи. Либо народ реализует эту идею в собственной истории, либо сходит с исторической магистрали. Или мы найдем актуальный формат национальной идеи в современных исторических условиях, или исчезнем как цивилизация.

Продолжение следует.